Dialogorg.ru: Турецко-иранское соперничество накаляется - Новости

Очевидно, что повышенное внимание Турции к иракскому региону Синджар связано с более широким соперничеством с Ираном за влияние на Мосул. В эти дни отношения между Турцией и Ираном вновь обострились. Стороны обвиняют друг друга в дестабилизации региона. Dialogorg.ru проанализировал причины очередного напряжения между двумя региональными игроками. 

Стремление Турции к военной кампании по изгнанию курдских боевиков из северного иракского региона Синджар усилило турецко-иранское соперничество за влияние в богатом нефтью Мосуле, который многие турки считают "потерянным османским наследием".

Ранее на этой неделе министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф заявил, что Тегеран «отвергает турецкое военное присутствие в Сирии и Ираке и считает политику Анкары в отношении Дамаска и Багдада ошибочной». В комментарии турецкому информационному агентству неназванный чиновник министерства иностранных дел Ирана отрицал, что Зариф сделал эти замечания, однако раскол между двумя странами очевиден.

В то время как Турция нацелена на лагеря запрещенной Рабочей партии Курдистана (РПК) в горном регионе Гара в Ираке в середине февраля, отряды народной мобилизации - поддерживаемое Ираном иракское ополчение, известное также как Хашд аль-Шаби, - развернули три бригады в Синджаре. который находится к западу от Мосула вдоль сирийской границы. Командиры ополченцев ясно дали понять, что их развертывание было направлено на противодействие «угрозе» Турции в регионе.

Для многих в Турции, особенно для представителей правого политического спектра, Мосул остается «потерянной родиной», которая ускользнула от турецкого поле зрения после распада Османской империи. Правительства страны использовали эту проблему, чтобы оживить свою региональную политику на протяжении многих лет. При Партии справедливости и развития (AKP) Анкара лишь подогревала подозрения арабов, ставя под сомнение договоры, которые привели к распаду Османской империи и зафиксировали нынешние границы Турции.

Партия справедливости и развития склонна рассматривать Мосул в османской системе, то есть в Мосульском вилайете, состоящем из районов Мосул, Киркук и Сулеймания. Другими словами, Сулеймания, Эрбиль и Дахук, три региона, составляющие сегодня Иракский Курдистан, были частью Османской провинции Мосул. Что характерно, AKP поощряла туркмен Киркука и Телль-Афара к сотрудничеству с курдами. Основная идея таких перспектив - никогда не декларируемых политически, но обсуждаемых гипотетически - заключается в том, что, поскольку Турция не смогла предотвратить возникновение автономного Курдистана, весь исторический Мосульский вилайет должен стать автономным, а Турция должна ждать возможности аннексировать "свои владения".

Османы уступили Мосульский вилайет британцам в 1918 году, когда империя потерпела катастрофическое поражение в Первой мировой войне. В манифесте последующей так называемой "турецкой освободительной войны" 1920 года Мосул фигурировал внутри целевых национальных границ. В конце концов, Турция отказалась от притязаний на Мосул по договору 1926 года. Однако, начиная с 1934 года, 10% нефтяных доходов Мосула стали поступать в казну Турции в течение 25 лет. Эта глава была закрыта в 1986 году, когда тогдашний премьер Тургут Озал списал иракскую задолженность жестом в сторону Саддама Хусейна.

Когда Соединенные Штаты нанесли удар по Ираку в 1991 году, президент Озал стремился поддержать кампанию, движимую мечтами о возвращении Мосульского Вилайета. Подобные мысли ранее волновали и турецкого премьер-министра Аднана Мендереса в 1958 году, когда Ирак стремился объединиться с Иорданией. Тогда Мендерес отправил разведчиков в Мосул и Киркук, чтобы проверить реакцию Вашингтона.

После вторжения в Ирак под руководством США в 2003 году партия Эрдогана стремилась как расширить влияние Турции в Ираке, так и ограничить влияние Ирана путем укрепления коммерческих связей с Иракским Курдистаном и налаживания связей с арабами-суннитами и туркменами через Иракский туркменский фронт.

Суннитское покровительство Анкары сильно подорвало ее репутацию среди других иракских групп, поскольку в 2006 году группы джихадистов активизировали нападения на туркмен-шиитов, христиан, езидов и другие меньшинства. В 2014 году, когда местные жители бежали из Мосула, чтобы спастись от ИГ (ИГ - Исламское Государство- запрещенная в РФ террористическое государство), лидеры AKP описали боевиков ИГ как "разгневанные молодые люди", восставшие против шиитской сектантской политики Багдада. Но вскоре собственное посольство Турции в Мосуле стало заложником ИГ, поскольку Анкара преуменьшила важность предупреждений о продвижении ИГ. Более трех месяцев джихадисты удерживали в заложниках 49 человек, включая турецкого консула.

Между тем туркмены, которых Анкара считала естественными союзниками по национальному родству, разделились. В поисках защиты туркмены-шииты укрепили свои связи с арабами-шиитами, сместившись на иранскую ось.

Стремясь вернуться к игре в Мосуле, турецкие войска, дислоцированные в лагере Башика недалеко от Мосула, обучили ополченцев Хашд аль-Ватани Нуджаифи в надежде, что военизированная фракция примет участие в освобождении города. Между тем Анкара решительно выступила против участия ГУП в наступлении. Турецкие проправительственные новостные агентства истерично назвали ГУП «шиитской террористической группой», а Эрдоган утверждал, что только арабы-сунниты, туркмены и курды-сунниты должны оставаться в Мосуле после освобождения города. В конечном итоге возражения Анкары не оправдались, как и ее план по усилению влияния через Хашд аль-Ватани.

В настоящее время Турция пытается вернуться в Мосул через государственные организации, занимающиеся гуманитарной деятельностью, но еще не открыла свое консульство, хотя она арендовала новое здание и назначила генерального консула. Багдад затянул с одобрением возобновления работы, поскольку враждебные Турции стороны явно подрывают этот процесс. Боевые самолеты коалиции разрушили старое здание консульства в 2016 году в ходе рейда против боевиков ИГ, оккупировавших территорию. В настоящее время в Мосуле открыт только турецкий визовый центр, которым управляет компания, заказанная Анкарой.

Напротив, Иран приобрел значительное влияние в Мосуле через своих союзников из ГУП, которые остались в городе после его освобождения. Силы ГУП, включая местные христианские и суннитские группы, сотрудничали с отрядами сопротивления шингалов (YBS), езидским ополчением, созданным РПК, при освобождении Синджара.

Туркменский источник из Мосула сообщил ранее СМИ, что туркмены-шииты, езиды и другие меньшинства в регионе ценят роль ГУП. Такое отношение дает Ирану возможность усилить свое влияние, одновременно преследуя экономические проекты.

Для многих в Турции это сотрудничество трансформируется в связь Иран-РПК. Точно так же в Эрбиле возникает обеспокоенность по поводу того, что Багдад и Тегеран соглашаются с присутствием РПК в Синджаре, чтобы предотвратить возвращение сил курдского пешмерга на спорные территории.

С точки зрения Ирана, местные линии поддержки увеличивают ценность маршрута Мосул-Синджар до иракско-сирийской границы. Пограничный переход Рабиа к северу от Синджара, а также близлежащий неофициальный переход, который ИГ использовало для перехода в Сирию, в настоящее время контролируются совместно ГУП и иракскими военными. С сирийской стороны обе области контролируются поддерживаемыми США и возглавляемыми курдами сирийскими демократическими силами, а это означает, что Иран в настоящее время не имеет свободы действий на границе. В любом случае, это инвестиции в будущее.

КПП Аль-Каим в Анбаре в настоящее время является пунктом въезда Ирана в Сирию. Хотя в этом районе господствуют группы, связанные с Ираном, переход не считается достаточно удобным, поскольку он открывает доступ для суннитских районов по обе стороны границы.

Равновесие в Мосуле пока в пользу Ирана. Однако гнев суннитов на шиитские ополчения в Мосуле неуклонно нарастает, поскольку продолжающаяся борьба за власть, межрелигиозная рознь и коррупция подрывают восстановление города.

Еще неизвестно, извлекла ли Анкара урок из своих ошибок. Негодование туркмен-шиитов по отношению к Турции продолжается, в то время как некоторые суннитские лидеры, к которым Анкара имела легкий доступ, пришли к сотрудничеству с Ираном или саудовско-эмиратской осью.

Вмешательства США иногда сдерживали Иран, но камни преткновения для Турции остаются. Более того, результаты американо-иранского "армрестлинга" не всегда в пользу США. В соответствии с поддерживаемой США сделкой "Sinjar", которую Эрбиль и Багдад заключили в октябре, федеральные силы должны были заменить некоторые вышеуказанные военизированные формирования. Тем не менее, с тех пор шиитский ГУП усилил свое присутствие на местах.

Сунниты в Мосуле могут быть готовы к сотрудничеству с Турцией, но Анкаре нужна инклюзивная политика, чтобы преодолеть шиитский барьер, как показывают неудачи ее экспансионистской политики до сих пор.

Редакция  - Dialogorg.ru